Филип Стотт

ЖИЗНЕННО ВАЖНЫЕ ВОПРОСЫ

Глава 1

Знаем ли мы что-нибудь вообще?

Знания человека прошли несколько этапов развития. Философы прошлого долгое время полагали, что для выяснения истины вполне достаточно логических умозаключений. Но после того как многие заключения, достигнутые посредством чистого рассуждения, считались истинными на протяжении веков, вдруг обнаруживалось, что они просто неверны. Проблема заключалась в том, что рассуждения всегда должны были начинаться с допущений. То обстоятельство, что результаты были иногда неправильными, наводило на мысль, что начальные допущения ошибочны.

Ученые осознали, что намного лучше сначала делать измерения и наблюдения, а затем их анализировать, чем раздумывать над отвлеченными предположениями. Причины, которые привели к такому способу мышления, важны и интересны. Они рассматриваются в главе 8 и Приложении. Это способствовало появлению “научного метода”. Однако проблема метода заключается в том, что можно быть достаточно уверенным в выводах лишь в том случае, если рассмотрению доступна вся совокупность данных, относящихся к проблеме. Но, к сожалению, это не всегда так. Случается, что огромные пробелы в исходных данных приходится заполнять предположениями и допущениями. Такие предположения полностью зависят от мировоззрения (основной системы убеждений) искателя знаний.

История науки содержит немало поразительных примеров трудностей, которые возникают, если в научном мышлении твердо укореняются сомнительные, но привлекательные идеи. 300 лет назад химики были убеждены, что причиной огня является потеря горящим телом какого-то вещества. Это, безусловно, в высшей степени правдоподобно. Горящая еловая шишка или кусок бумаги становятся просто маленькой кучкой пепла; исчезают форма, структура и состав, а также большая часть объема. Что-то, без сомнения, теряется. Это “что-то” назвали “флогистоном”.

Данным представлением могут быть успешно объяснены многие наблюдения, не только относящиеся к самому горению, но и такие процессы, как ржавление. С помощью флогистона было объяснено так много явлений, что в его существовании никто не сомневался.

Рис. 1. Многие годы ученые верили, что при горении топливо утрачивает флогистон. Теперь считается, что оно присоединяет кислород.

Осборн рассуждал так поскольку зуб был такой-то формы, челюсть должна была иметь такую-то форму, чтобы держать его. Поскольку челюсть была такой-то формы, череп, должно быть, имел определенную форму, соответствующую форме челюсти. Чтобы держать такой череп, тело должно было иметь такую-то форму, и так далее. Подобные рассуждения произвели на свет не только "человека из Небраски", но также его орудия, его жену, ее кухонные принадлежности и хижину, в которой они жили. "Человек из Небраски" занял свое место на "генеалогическом древе человека" под впечатляющим научным названием "Hesperopithecus", и там он оставался до тех пор, пока не был найден точно такой же зуб вместе со значительной частью его первоначального владельца. Было довольно неприятно убедиться, что более полные останки принадлежали дикой свинье! И это не единичный пример. Рамапитек был восстановлен на основе размышлений о недостающем зубе в куске челюстной кости.

Рис. 2. "Человек из Небраски", подобно нескольким другим обезьянолюдям, был восстановлен по одному зубу. Позже обнаружили, что это был зуб дикой свиньи.

После того как рамапитек много лет был чрезвычайно широко известен как один из ранних предков человека, от него пришлось отказаться как от еще одной ошибки: хотя недостающий зуб так и не нашли, кусок челюстной кости в конце концов признали принадлежавшей гиббону. Другой хорошо известный обезьяночеловек был восстановлен по кости, которую его воссо-здатели описали как безупречный черепной свод обезьяночеловека. Позже установили, что это была коленная чашечка слона. И все же, несмотря на все эти ошибки, был восстановлен еще один "предок" человека по предполагаемой части ключицы. Позже обнаружили, что это была часть ребра дельфина. Даже сегодня мы слышим о палеонтологах, представляющих свои работы по воссозданию "ранних предков человека" на основе кусочков кости и нескольких зубов.

Безусловно, причиной этих потрясающих ошибок были не данные, предоставленные наблюдением и экспериментом, но направленность мышления ученых, истолковывающих эти данные с точки зрения своих убеждений и теорий. Представление о том, что человек должен был эволюционировать из какого-то обезьяноподобного существа, так глубоко укоренилось в палеонтологии, что существование промежуточного "обезьяночеловека" не подвергалось сомнению. Была полная уверенность в том, что останки должны существовать, что они просто ждут, когда их обнаружат. Поэтому стало легко пасть жертвой заблуждения, что такие останки наконец-то найдены.

Мировоззрение, или основное представление, которое руководит учеными в их мышлении, принято теперь называть "парадигмой". Преобладающая сегодня парадигма основывается на системе понятий, называемой "светским гуманизмом". В ней полагается, что жизнь представляет собой чисто естественный феномен, который появился в результате биологической эволюции. Земля, планеты, звезды и все во Вселенной — тоже чисто естественные феномены, которые возникли в результате естественных процессов материальной эволюции. Почти все ученые сегодня истолковывают свои данные в рамках этой парадигмы.

До середины прошлого века почти все ученые придерживались совершенно иной парадигмы — парадигмы божественного сотворения. Большинство ученых считало, что Вселенная и все в ней было сотворено библейским Богом почти в той форме, как мы это видим сегодня. Свои наблюдения они истолковывали в свете этого мировоззрения. Их истолкование наблюдений за Землей, Вселенной и жизнью было полностью другим, хотя Земля, Вселенная и существа на Земле были те же самые.

Наука не является непогрешимым источником истинного знания, как полагают многие. Она сильно зависит от взглядов самих ученых. Тогда есть ли какой-нибудь способ знать что-либо наверняка? Одним из таких способов может быть принятие "самоочевидных истин". Р. Декарт убедил себя, что формула "я думаю, следовательно, я существую" является самоочевидной истиной, на которой он может построить абсолютно верное знание.

Но самоочевидные истины не ограждены от критического философского рассмотрения. Возьмем, например, ту самоочевидную истину, что для создания часов необходим конструктор. Сложно представить себе человека, искренне полагающего, что часы могли возникнуть, не будучи намеренно сконструированы творческим разумом — конструктором. Однако как ответить философу, который спрашивает: "Но откуда вы знаете, что часы были сконструированы? Откуда вы знаете, что они не образовались сами по себе, как кристалл внутри горной породы?"

Очевидно, что недостаточно сказать: "Я никогда не встречал пластов горных пород с залегающими в них часами". Наш философ может возразить: "Но ведь вы не исследовали каждый пласт горной породы во Вселенной, поэтому как вы можете быть уверены, что они не образуются в пластах, которых вы не видели?"

Тогда вы решаете привести нашего философа-скептика на завод по производству часов. Вы показываете ему сложное оборудование, на котором изготавливаются детали согласно чертежу, ясно представляющему идеи конструктора. Но этого все еще недостаточно. Наш скептик может ответить: "Все это так, но есть также заводы со сложными установками по производству алмазов, и существуют чертежи, которые показывают форму алмазов, изготавливаемых этими установками. Однако алмазы встречаются в природе как кристаллы в пластах горной породы; оборудование, производящее искусственные алмазы, просто-напросто копирует встречающиеся в природе объекты, которые не требуют конструктора. Откуда вы знаете, что чертежи на этом заводе не являются всего лишь рисунками часов, встречающихся в природе?"

Возможно, следующим шагом было бы привести этого философа к конструктору, чтобы тот объяснил, что он не скопировал встречающееся в природе явление, но действительно сконструировал часы сам. "Откуда вы знаете, что он говорит правду? Он, может быть, намеренно говорит ложь, чтобы получить деньги со своего добытого нечестным путем авторского права, или же он сам обманывается и лжет непреднамеренно".

Это может показаться довольно глупым примером. Несмотря на всю свою несговорчивость, всякий человек, если он обладает интеллектом, позволяющим формулировать такие исследовательские вопросы, осознает, что изготовление часов требует конструктора, даже если он и оспаривает абсолютно все доказательства истинности этого факта. Но на самом деле это вовсе не глупый пример. Человеческий глаз является значительно более сложным устройством, чем часы, и, очевидно, также нуждается в конструкторе. Чарлз Дарвин в своей известной книге "Происхождение видов" сказал: "Предположение о том, что глаз со всеми его непревзойденными приспособлениями для регулирования фокуса на различные расстояния, для приема света различной силы и для корректировки сферических и хроматических отклонений мог сформироваться в результате эволюции кажется — я это искренне признаю — в высшей степени абсурдным". Но такое нелепое предположение — это как раз то, что требуется для веры в теорию эволюции. Точно так же, как кто-нибудь может доказывать, что часы образуются сами собой в природе, можно спорить, что глаз тоже появился в результате естественных процессов. Дарвин признавал, что невозможность этого является самоочевидной истиной. И тем не менее все еще приводятся доводы в пользу такого утверждения, и доводы настолько убедительные, что многие принимают их.

Итак, мы не можем полагаться на самоочевидные истины.

Помимо "научного метода" чрезвычайно популярным сегодня становится другое решение проблемы обретения знания: возвращение к мудрости древнейших философий и религий мира. Движение, выступающее за это возвращение, имеет немного несоответствующее название — "Новая эра". Многие интеллектуалы, осознавая неспособность науки и философии ответить на их сокровеннейшие запросы, обращаются к этому движению. Они полагают, что существуют четыре источника истинного знания.

Первым источником является элитная группа тех, кто "добился своего", кто достиг цели, к которой движутся остальные, — духовного единства с космосом... фактически — состояния божественности. Многие сторонники этого движения относятся к их знанию с большим почтением и готовы платить значительные суммы, чтобы посещать семинары и курсы, проводимые этими учителями. Другие, однако, выражают сомнения. Возможно, здесь имеет место стремление быстро обогатиться, что уже встречалось в некоторых других сомнительных религиозных движениях.

Вторым источником знания являются сообщения духов, говорящих через медиумов (вместо слова "медиум" сейчас стало модным использовать слово "канал"). Безусловно верно то, что на протяжении всей истории были примеры спиритистов, способных сообщать факты, которые позднее могли подтверждаться. Но постоянно поднимался один вопрос: как можно быть уверенным, что это делалось не просто для того, чтобы вызвать доверие, с тем, чтобы, когда будет дана другая информация, которую нельзя будет проверить, в нее тоже поверили, будь она истинной или ложной? Сторонники "Новой эры" часто считают, что духи являются ангелами, поэтому в их честности можно не сомневаться. Однако на протяжении всей истории были и есть люди, убежденные в том, что духи, вызванные медиумами, являются бесами, и, следовательно, им нельзя доверять вообще!

Третий источник знания отчасти напоминает предыдущий. Человек медитирует, занимается йогой, распевает мантру или делает что-либо подобное до тех пор, пока он не устанавливает контакт с "духом-проводником", способным передавать знания. Относительно природы этих духов-проводников возникает тот же самый вопрос. Сторонники "Новой эры" описывают их как прекрасные, дружелюбные, любящие, готовые помочь создания. Однако на протяжении всей истории считалось, что сатана принимает вид ангела света. Безусловно, есть люди, которые ставят под сомнение благожелательную природу и надежность духов-проводников!

Четвертым источником знания является просто внутренняя уверенность в чем-либо. Сторонники "Новой эры" утверждают, что, когда они достигают "состояния сознания, находящегося в гармонии со Вселенной", они инстинктивно знают истину. Но причудливые заявления некоторых из тех, кто якобы достиг такого состояния сознания, не всегда внушают доверие. По-видимому, остаются сильные опасения — особенно среди людей, не придерживающихся идей "Новой эры", — по поводу того, что личное убеждение на самом деле не является гарантией истины. Похоже, мы не можем полагаться на знания, приобретенные посредством методов и верований оккультных религий древнего Востока, даже если им дают новое название.

Тогда существует ли вообще какой-нибудь надежный метод познания подлинной истины? В рассмотренных выше методах знание, в конечном счете, подвержено сильному влиянию веры. Знание сторонника "Новой эры", безусловно, является верой, но знание ученого (хотя многие ученые очень не любят это признавать!) также является вопросом веры: оно зависит от того, как его мировоззрение позволяет ему истолковывать свои данные. Знание (или отвержение знания) философа точно так же зависит от того, что он готов признать приемлемым.

Если мы готовы признать настоятельную необходимость веры на пути приобретения истинного знания, то логично рассмотреть божественное откровение как еще один источник знания. Здесь мы сталкиваемся с той трудностью, что существует несколько документов, претендующих на роль божественного откровения, и одни настолько противоречат другим, что явно исключают друг друга. Существует Библия христиан, Коран мусульман, Тапитака буддистов и т. д. Есть ли среди них что-нибудь, что можно было бы избрать? Есть ли какой-либо способ решить, какая из этих книг, если это вообще возможно, способна сделать ценный вклад в познание истины? Большинство наблюдателей согласилось бы, что одна книга — Библия — выделяется в нескольких отношениях. Одно из них — это поразительная жестокость и упорство оппозиции, с которой столкнулась Библия. Оппозиция в масштабе, не известном никакой другой книге. Правители Римской империи пытались уничтожить каждый ее экземпляр. На протяжении веков Римская церковь считала наличие у мирянина Библии преступлением, наказуемым смертью. Ученые последних двух столетий, придерживавшиеся светского гуманизма, нападали на нее, высмеивали ее и не останавливались ни перед чем, чтобы опровергнуть ее. Философы потратили много времени и усилий на ее дискредитацию. Коммунистический режим бывшего СССР вел против нее яростную кампанию. Продюсеры Голливуда в настоящее время употребляют непомерные усилия, чтобы ее дискредитировать... существует длинный список представителей ревностной оппозиции.  И все же она остается самой широко читаемой книгой в мире. Экземпляров Библии продается больше, чем какой-либо другой книги; ее читают на большем количестве языков, чем какую-либо другую книгу. Она изменила больше жизней и явила больше свидетельств такой перемены, чем какая-либо другая книга. Свою жизнь отдали за нее больше людей, чем за какую-либо другую книгу. Среди книг божественного откровения Библия занимает совершенно особое место.

Но сама идея божественного откровения неприемлема для светского гуманиста и в действительности для всех атеистов. Также нет никакого единодушия и среди неатеистов.

Итак, что касается вопроса "Знаем ли мы что-нибудь вообще?", тот вывод, что мы можем знать что-либо только лишь по вере, не является ни вполне удовлетворительным ответом для философа, ни желанным ответом для ученого, ни, по сути, ответом, приемлемым для большинства людей; и тем не менее дело, похоже, обстоит именно так.

Кажется, что наиболее важным в таком случае является следующий вопрос:

На какую веру мудрее всего положиться?